Римское укрепление Харакс на мысе Ай-Тодор. Ай-Тодор находится в 16 километрах к ю.-з. от города Ялты и представляет из себя мыс, вдающийся в море. В настоящее время на нем находится «Ай-Тодорский маяк».
Ха?ракс (др.-греч. ?????, лат. Charax) — римский военный лагерь на мысе Ай-Тодор, крупнейшая (4,5 га) известная римская крепость в Крыму.
Не исключено, что название Харакс не является собственным, а лишь указывает на специфику поселения: древнегреческое слово ????? обозначает «обнесенное частоколом место, вал с частоколом, укрепленный лагерь». У Плиния Старшего в «Естественной истории» (IV, 85) приведено другое название крепости на южном берегу Таврики — Харакены (Characeni), которое больше нигде не встречается. Клавдий Птолемей даже указывает координаты Харакса: 62?00, 46?50 (География, III, 6).
Харакс — история исследования
Впервые натурная характеристика крепости на мысе Ай-Тодор была опубликована в 1837 г. П.И.Кеппеном, который, ссылаясь на выполненный им глазомерный план, указывает на то, что остатки оборонительных стен имеют в длину 550 шагов (или 185 саж.), а внутри пространства, окруженного ими, видны следы «прежних строений». Автор «Крымского сборника» не коснулся вопроса датировки этого укрепления, не отметил никаких отличительных черт, которые выделяли бы ай-тодорские развалины из ряда других памятников Южного берега.
В.Х.Кондараки в 1873 г. дает относительно близкое к действительности описание системы оборонительных сооружений на м.Ай-Тодор, публикует латинскую «не вполне сохранившуюся надпись на раковистом камне», найденную смотрителями маяка, и упоминает античные предметы, «которые обнаруживаются на поверхности земли после дождей».
Инициатива раскопок Харакса принадлежит гр. Шувалову, однако результаты его любительских работ, проведенных в 1849 г., остались неопубликованными.
Регулярные полевые изыскания на Ай-Тодоре, которые предпринял вел. кн. Александр Михайлович, начались в 1896 г., а уже 21 декабря 1897 г. Н.П.Кондаков в письме В.В. Латышеву сообщает об открытии здесь «укрепленного» городка, «греко-римской кладке, о находке бронзовых фибул римского типа, обломков мраморной скульптуры, гемм, монет». Вскоре, благодаря В.В.Латышеву, на материалы, полученные при раскопках, обращает внимание проф. М.И.Ростовцев, который и публикует их в статье «Римские гарнизоны на Таврическом полуострове и Ай-Тодорская крепость».
Несмотря на заочное знакомство с памятником (Ростовцев впервые побывал на Ай-Тодоре лишь летом 1901 г.), исследователь обоснованно и без колебаний констатирует, что здесь «мы имеем дело с поселением римского (выделено М-Р.) времени, поселением укрепленным, то есть с римскою крепостцей на берегу моря». Это поселение «носит характер укрепленной стоянки римских войск» и может быть отождествлено с «Хараксом» Птолемея, который в 1899 г. В.В.Латышев и Ф.Брун помещали на Ай-Тодоре. В статье дан первый «общий план раскопок в Ай-Тодоре», где уже нанесены внешняя и внутренняя оборонительные стены, раскопы, отмечены места наиболее интересных находок.
Второй план Харакса, с указанием системы укреплений, схема и фотоснимки некоторых ее элементов, наконец, первый обмер легионных терм были даны М.И.Ростовцевым в 1902 г. в журнале Klio.
В третий раз профессор вернулся к памятникам на м.Ай-Тодор в 1911 г. Он отметил, что «с 1907 г. прежде случайные изыскания превратились в ежегодно возобновляемые систематические раскопки, давшие уже теперь богатые результаты и обещающие еще более богатую добычу в будущем. Систематические раскопки сопровождаются съемкой довольно точных планов разрытого, систематизацией и классификацией научного материала и фотографической съемкой некоторых наиболее важных руин и памятников». М.И.Ростовцев вновь публикует «план развалин кастелян на Ай-Тодоре», который повторяет первый, за исключением некоторых дополнений. В связи с этим он указывает на приблизительный, схематичный характер чертежа и настаивает на необходимости «теперь же снять вполне точный план всех разрытых руин, которые, к сожалению, с каждым годом все более и более разрушаются».
Если такой план и был сделан, то его судьба неизвестна.
На первом этапе исследования, который длился около 15 лет, были все основные, известные к настоящему времени, архитектурные сооружения Харакса: две крепостные стены с башнями и воротами. Нимфей — бассейн для пресной воды, термы, святилище и пост бенефициариев (римской дорожной стражи), и остатки других построек. Благодаря М.И.Ростовцеву, который опубликовал и интерпретировал наиболее интересные материалы раскопок, стало известно время существования укрепления, наименования стоявших в нем римских воинских частей, этнический и количественный состав гарнизона и др. По мнению этого исследователя, которое впоследствии стало традиционным, крепость возникла во второй половине I в.н.э., когда на Ай-Тодоре высадился отряд Равеннской эскадры римского флота. При императоре Домициане (81-96 гг.н.э.) была проведена эвакуация войск, расквартированных в Таврике, в том числе отряда, стоявшего в Хараксе. Во II в. ай-тодорский форпост восстанавливался силами вексилляции I Италийского легиона, а в конце этого же столетия сюда была переведена часть XI Клавдиева легиона. Второй раз, и уже окончательно, римские войска покинули крепость в середине III в.
Основным недостатком дореволюционного этапа исследования Харакса являлась неудовлетворительная фиксация строительных остатков и залегания вещей, находимых при раскопках. На ином методическом уровне в 1931, 1932 и 1935 гг. работала экспедиция под руководством В.Д.Блаватского. При изучении территории между оборонительными стенами и на вершине холма, прежде всего, выполнялись архитектурный обмер и фотофиксирование остатков построек, сделана топосъемка городища. Полученные материалы как бы подтвердили достоверность выводов и многих предположений М.И.Ростовцева: в общих чертах была определена стратиграфия культурных отложений — три напластования, связанные с пребыванием вексилляции Равеннской эскадры, затем I Италийского и XI Клавдиева легионов, — уточнены время возведения крепостных стен и терм, характер застройки внутрикрепостного пространства.
Ко второму этапу исследования крепости можно отнести и работы В.Н.Дьякова. В них, с учетом новых данных, были развиты мысли М.И.Ростовцева о процессе присоединения к Риму причерноморских территорий, причинах возникновения римского укрепления на м.Ай-Тодор и его связи с главной базой оккупационных войск в Херсонесе. В.НДьяков выдвинул гипотезу о существовании на Южном берегу Крыма так называемого Таврического лимеса — ряда крепостей, созданных римлянами на месте захваченных таврских укреплений. По его мнению, эта система, в которой Харакс занимал ведущее, ключевое положение, была прообразом западноевропейских римских лимесов.
Отсутствие точного плана долгое время заставляло исследователей оперировать схемами М.И-Ростовцева. Так, В.Н.Дьяков трижды издает планы крепости, основанные на данных первой статьи о Хараксе М.И.Ростовцева. При этом он вносит свои коррективы, уточняет детали, но, к сожалению, не совсем удачно. Достаточно сравнить его планы между собой, чтобы убедиться в отступлении от оригинала, в произвольных масштабных искажениях, изменении очертаний построек и раскопов.
В 1948 г. В.Д.Блаватский опубликовал новый план Харакса, выполненный Е.В.Веймарном. В его основу легла буссольная съемка в масштабе 1:1000 с сечением горизонталей 5 м, на которую были нанесены все определимые на местности старые и новые раскопы. В несколько упрощенном виде, без горизонталей, этот план был воспроизведен крупным форматом в 1951 г. в статье В.Д.Блаватского «Харакс». Для сопоставления он здесь же дал репродукцию первой схемы Харакса по М.И.Ростовцеву. Сравнение старого и нового планов показываг . насколько изменилась топографическая ситуация за 30 лет, а главное — как отличается реальная конфигурация поясов оборонительных сооружений от их условного изображения на чертеже М.И.Ростовцева.
Адаптированный вариант съемки 30-х годов позднее приводился в ряде изданий. Несмотря на различные мелкие искажения и упрощения оригинала, эти репродукции все же более адекватно отражают особенности плана Харакса, чем схема в книге Г.А.Цветаевой, не совсем точно дублирующая план, изданный В.Н.Дьяковым в 1930 г.
Послевоенные исследования показали, что не только данные по топографии и планировке Харакса в работах В.Н.Дьякова, но и его концепция римской оккупации Таврики в целом далеко не во всем подтверждаются археологическими материалами: памятники, которые он считал таврскими (а затем — римскими), в действительности почти все относятся к средневековой эпохе.
В 1963 г. отряд Крымской экспедиции ИА АН УССР, обследовавшей южнобережные «исары», провел разведку и на Хараксе. Л.В.Фирсов, возглавивший эту работу, прозондировал небольшой участок «циклопического» отрезка нижней крепостной стены для проверки ее таврского происхождения. Однако при обсуждении результатов раскопок сотрудники экспедиции (П.Н.Шульц, О.И.Домбровский и Л.В.Фирсов) не пришли к единому мнению, и этот вопрос остался открытым.
В рукописи статьи, позднее опубликованной в значительно переработанном и сокращенном виде, Л.В.Фирсов указывает, что он в 1963 г., в свою очередь, постарался уточнить план Харакса, поскольку, сравнивая чертежи, изданные М.И.Ростовцевым и В.Д.Блаватским, с действительной фортификационной ситуацией, он убедился в том, что «в части отражения планировки оборонительных стен они не совсем точны». Однако опубликованный глазомерный план тоже не выдерживает критики: он искажает общее представление о памятнике и противоречит соответствующему натуре авторскому описанию стен Харакса. Если даже учитывать только общее (не говоря о деталях и масштабе) направление стен и береговой линии, съемка Л.В.Фирсова является в гораздо большей степени схемой, нежели планы М.И.Ростовцева. Но по информативности и точности она значительно уступает плану, отснятому Е.В.Веймарном.
Несоответствия в изданных планах ай-тодорского укрепления стали особенно ощутимы в 70-е годы, когда начался новый этап его раскопок. Необходимое для работы проекционное увеличение плана, выполненного по съемке Е.В.Веймарна, приводило лишь к увеличению ошибок, возникших, очевидно, при подготовке к публикации. Поэтому в 1979 г. геодезистом В.Клочко была осуществлена инструментальная, в масштабе 1:500, съемка Харакса, которая зафиксировала нынешнее состояние древних сооружений и современную застройку, изменившую не только общий виц местности, но и ее прежний рельеф.
Первый, отраженный на планах «антропогенный» ущерб руинам крепости, нанесен в 1865 г., когда на вершине Ай-Тодора был поставлен маяк Гидрографического Департамента Черноморского флота и началось сооружение его хозяйственных построек. B.H.Дьяков с полным основанием считает, что «здесь мог находиться praetorium , т.е. штаб-квартира, и должны были стоять главная наблюдательная и сигнальная башни вроде тех, что изображены на колоннах Траяна и М.Аврелия», и добавляет: «… сооружения эти, конечно, безвозвратно погибли при постройке маяка». Правомерность последнего предположения (особенно если под башней подразумевать римский маяк) подтверждают сведения, полученные от бывшего смотрителя ай-тодорского маяка П.Я.Павлова. По его словам, в послевоенные годы при нивелировке площадки рядом с современной башней и домом, возведенным в 1876 г., был раскрыт и, к сожалению, удален фундамент большого, круглого в плане древнего строения.
В 1948 г. в юго-западном секторе цитадели Харакс, близ терм, было поставлено здание радиомаяка с асфальтированной площадкой и складскими постройками. Под ними оказались исследованные еще до революции, но уже засыпанные к началу экспедиции В.Д.Блаватского остатки здания первых веков н.э. с примыкающими друг к другу в два ряда помещениями. Оно имело близкие к термам размеры и располагалось на одной оси с ними.
Тогда же на территории, примыкающей с северо-востока к площадке светового маяка, без археологического контроля были произведены значительные по объему земляные работы. Они привели к разрушению больших участков культурного слоя и уничтожению римских строительных остатков.
Тропа на Хараксе
Площадка
В 1980—1984 гг. на месте бывшей конюшни и подсобных построек маяка был установлен новый многоквартирный дом. Его сооружение было предварено раскопками, позволившими обследовать руины жилых построек римского времени, но траншеи под коммуникации к нему, вырытые в 1984 г. без уведомления археологов, безвозвратно уничтожили культурные напластования и разрушили архитектурные остатки Харакса на широкой площади. Строители засыпали межстенное крепостное пространство грунтом и мусором, а в заполнении Нимфея установили кирпичный соединительный колодец связи. Археологические исследования вдоль трассы водопровода, которые удалось осуществить после приостановки этих работ, частично раскрыли Нимфей-II, аналогичный первому по конструкции и назначению. При расчистке руин предполагаемого претория Харакса в одном из помещений обнаружены фрагменты мраморной плиты с латинской посвятительной надписью, а исследование котлована близ центрального отрезка верхнего оборонительного пояса привело к открытию пристроенного к стене помещения со следами пожара и комплексом вещей II в. на полу.
Участки крепости, оказавшиеся за пределами ай-тодорского маяка, до революции были разделены между имениями двух великих князей («Жемчужина» и «Харакс»), профессора Малышева и купца Шелапутина. Они почти не застраивались, но при планировке парка имения «Харакс» обнаруживались вкопанные в землю пифосы, остатки древних кладок и античные предметы. Если подобные находки привлекали внимание, на их местах проводились раскопки, сведения о которых до нас не дошли, за исключением четырех случаев: обнаружение отвалов керамического брака на месте строительства великокняжеского дворца; открытие святилища бенефициариев у восточного фланга наружной оборонительной стены; случайная находка рельефов с изображением Артемиды у западного фланга наружной стены в имении профессора Малышева, а также известнякового алтаря с латинской надписью — при плантажных работах в парковом питомнике (ныне — хоздвор санатория «Днепр»). К этому можно добавить «находки некоторых частей» гончарного водопровода, которые «проложены были в с.-з. направлении, к дворцу вел. кн. Александра Михайловича», а также остатки древней дороги, впервые отмеченной на плане Харакса М.И.Ростовцевым.
По мнению М.И.Ростовцева и В.Н.Дьякова, к которому присоединился В.Д.Блаватский, перечисленные данные указывают на возможное существование посада — canabae или vicus canabarum — вне крепостных стен Харакса. Однако археологические наблюдения за земляными работами, ведущимися в наши дни, раскопки по трассам современных коммуникаций (1983—1984 гг.) и в зоне ай-тодорского позднеантичного некрополя (1977—1984 гг.) не подтверждают существования посада у стен крепости, поскольку культурные слои, которые могли быть связаны с ним, на северном, западном и юго-западном склонах попросту отсутствуют. Здесь, в тонком натечном грунте, лежащем на поверхности скального материка, встречаются лишь отдельные скатанные осколки керамики либо свалки керамического боя.
После революции в имениях «Харакс» и «Жемчужина» были образованы санатории. Существенные изменения, особенно в той части крепости, которая отведена санаторию «Днепр» (бывш. «Харакс»), произошли в 60-е годы. При строительстве санаторных корпусов были уничтожены или сильно разрушены древние постройки и участки оборонительной стены, произошло также перемещение большого количества грунта на сохранившуюся часть оборонительной стены и прилегающее пространство, что сильно исказило древний рельеф.
В 1978-1979 гг. к востоку от корпуса № 6 построен новый резервуар для морской воды на предварительно исследованном участке внутрикрепостной территории. На этом месте строительные остатки первых веков н.э. (часть оборонительной стены с площадками, где хранились ядра для баллист, здание, в котором, вероятно, размещался отряд караула или баллистариев), полностью снесены.
В 1983 г., в связи с прокладкой водопровода от упомянутого резервуара к новому водолечебному корпусу санатория, исследован соседний участок верхней оборонительной стены с укрепленным возвышением для установки тяжелых метательных машин.
В целом на третьем этапе исследований Харакса, обусловленном этими строительными работами, Южнобережная экспедиция ИА АН УССР, которая работала в контакте с Ялтинским краеведческим (ныне — историческим) музеем, за восемь полевых сезонов провела доследование уже известных объектов и значительные раскопки ранее не изученных участков крепости на западном фланге, средней части верхней и нижней оборонительных стен, в межстенном пространстве и на вершине холма. Это дало возможность проверить, дополнить и в большинстве случаев переосмыслить устоявшиеся представления о памятнике, накопить принципиально новую информацию о строительной истории Харакса.
Римское укрепление на мысе Ай-Тодор, известное в литературе под названием Харакс, является по сей день единственным комплексом фортификационных, общественно-бытовых, жилых, хозяйственных и иных сооружений, свидетельствующих о присутствии римских воинов в Южной Таврике. Результаты его многолетних исследований давно используются в работах, посвященных истории Северного Причерноморья, но без детальных археологических разработок.
Это касается, прежде всего, строительных остатков Ай-Тодорского укрепления, которые, в отличие от его культурного слоя, пока не понесли непоправимых утрат и являются надежным источником информации о памятнике. Отрывочные сведения о них при ближайшем рассмотрении оказываются противоречивыми.
Прежде всего необходимо выяснить причины возникновения ай-тодорского римского форпоста и его функции. Сама крепость, в отличие от большинства других античных памятников Северного Причерноморья, не была разрушена или перестроена в средневековое время, что способствовало сохранению всех компонентов римской застройки. Вопрос о таком довольно странном отсутствии преемственности в использовании обжитого и укрепленного мощной оборонительной системой пространства исследователями не ставился.
Проблема, на наш взгляд, проясняется, если не связывать Харакс с надуманным представлением о тотальном характере римской оккупации Таврики и принять во внимание специфику местоположения крепости. Долговременному обитанию на южном склоне мыса Ай-Тодор в древности препятствовал ряд существенных обстоятельств. Здесь (и на достаточно большом пространстве вокруг) нет источников питьевой воды, а в период осенних и зимних штормов свирепствуют сильные ветры. Водоснабжение Харакса было возможно только благодаря специально проложенному гончарному водопроводу от родников у подножия г.Ай-Петри к резервуарам-накопителям, подобным Нимфею. Но они наряду с крепостными стенами и другими постройками (как выяснилось при раскопках верхней стены в 1978 г.) разрушены и засыпаны легионерами перед эвакуацией из форпоста.
Сооружение крепости на Ай-Тодоре могло быть вызвано необходимостью контроля прибрежного морского пространства, благодаря широкому обзору побережья от г.Аю-Даг на востоке до г.Кошка на западе. С другой стороны — мыс был наиболее удобным местом побережья, где можно установить постоянный ночной указатель, который был необходим для обеспечения каботажного плавания и захода в гавань римских военных и торговых судов. Таким надежным навигационным комплексом, прежде всего маяком (остатки его световой башни, видимо, находились рядом с аналогичной современной башней), очевидно, и являлся Харакс. С уходом римских войск и флота из Таврики нужда в стационарном световом ориентире отпала; изменившаяся историческая ситуация не способствовала его восстановлению и поддержанию.
Мыс, на котором стоит Харакс, как бы делится на три отдельных скалистых и обрывистых со стороны моря выступа. На южном выступе находятся две огибающие вершину крепостные стены: нижняя, или внешняя, — у основания склона и верхняя, внутренняя, расположенная приблизительно на 60 м выше. Общая площадь территории, защищенной стенами: по М.И.Ростовцеву — 5-7 или 5,7 га, по В.Н.Дьякову — около 6 га, по Л.В.Фирсову — 4,5 га. Площадь центральной части крепости (цитадели) по В.Н.Дьякову и Л.В.Фирсову — 2 га; по В.Д.Блаватскому — не более 1,5 га.
Оборонительные сооружения крепости сильно отличаются от традиционной прямоугольной и фланкированной башнями системы римских укреплений. Вторая общеизвестная их особенность состоит в том, что центральная часть наружной крепостной стены длиной около 60 м сложена особым образом — из крупных глыб камней в технике так называемой циклопической кладки.
Объяснение этому, по мнению М.И.Ростовцева, которое развил В.Н.Дьяков и поддерживали ВД.Блаватский и П.Н.Шульц, заключалось в использовании первым гарнизоном Харакса остатков предшествующих сооружений, созданных таврами. Такая интерпретация планировки крепости и ее строительной истории в течение длительного времени не вызывала сомнений. В 1963 г. с целью ее проверки Л.В.Фирсов провел строительно-техническое обследование стен и заложил разведочный шурф как с внутренней и наружной сторон, так и поверх «циклопической» кладки. Эти зондажные раскопки показали, что центральная часть нижней оборонительной стены отнюдь не является ни мегалитической кладкой (так считал П.Н.Шульц), ни гигантской крепидой (точка зрения О.ИДомбровского). Достигая у основания ширины 5,5 м, она состоит из мощного наружного (высотой 3,5 м) и внутреннего (2 м) панцирей; имеет трапециевидный профиль, забутовку из мелких камней и щебня на суглинке. К внутреннему панцирю примыкали культурные отложения римского времени и кладка пристенной постройки.
На основании данных собственных раскопок Л.В.Фирсов отнес возведение «циклопического» участка наружной стены Харакса к первым векам н.э., усматривая причину концентричности системы укреплений Харакса в специфике условий местности и стремлении римлян рационально использовать силы и материал. Аргументы Л.В.Фирсова достаточно убедительны, но, по нашему мнению, не настолько, чтобы без дополнительных археологических изысканий ответить на главный вопрос — что же, конкретно, заставило римских фортификаторов, с их предполагаемым в данном случае рационализмом, применить при сооружении концентрической системы обороны, в целом вполне однородной, столь различные конструктивные приемы. Ведь, судя по имеющимся данным, только нижняя оборонительная стена состоит из двух участков, значительно отличающихся приемами строительства.
Общая длина нижней стены — 550 м, причем ее остатки прослеживаются в рельефе на 420-430 м. Сохранность стены в настоящее время очень плохая: ее западная и восточная части разрушены и о них, за редким исключением, можно судить лишь по сведениям, приведенным у Ф.А.Виноградова, М.И.Ростовцева и В.Н.Дьякова.
Ученые в первую очередь пишут о монументальной башне четырехугольной формы (ок. 6 х 4 м), исследованной в 1909 г. Она была расположена на северо-восточном фланге обороны, там, где стена ниже всего спускается к котловине. В 1910 г. Ф.А.Виноградов видел здесь «массивные фундаменты четырехугольного сооружения (6х4 1/2 м), опускающиеся на глубину 3 1/2 м, при толщине стен 1 м, и служившие, очевидно, основанием башни». По мнению В.Н.Дьякова, эта башня, вероятно, была многоярусной и стояла рядом с предполагаемыми въездными воротами в крепость.
Основанием для второй гипотезы послужило уже упомянутое придорожное святилище бенефициариев, которое в 1907 г. обнаружено недалеко от башни, с наружной стороны крепости. План участка стены с пристроенной изнутри башней и воротами впервые опубликовал М.И.Ростовцев и репродуцировал (с искажением масштаба) В.Н.Дьяков. Обмеры башни, проведенные в 30-е годы без каких-либо подготовительных работ, показали иную планировку объекта. Остается неясной и конструкция самой стены на этом участке, так как М.И.Ростовцев и В.Н.Дьяков указывали только ее толщину (6 м), но ничего не писали о ее структуре. Наибольшая ширина ворот (ок. 3 м) свидетельствует о том, что они не основные, а вспомогательные, служившие для сообщения гарнизона с бухтой.
Главные ворота в крепость, очевидно, находились в северо-западной части склона, где стену пересекает дорога, ведущая на маяк. В.Н.Дьяков предполагает, что здесь были развалины «двух еще более массивных башен типично римской кладки на цементе», и считает их остатком «больших двухарочных римских ворот того же типа, что были в Ламбезисе и в Заальбурге, а свой наиболее знаменитый образец имеют в «Porta nigra» Трира». Действительно, сейчас близ этого места на склоне холма лежит несколько крупных глыб подпрямоугольной формы, но других признаков башен (упоминаемых только В.Н.Дьяковым) на поверхности и в рельефе нет. Невозможно точно локализовать и еще один узел обороны, который, по предположению В.НДьякова, находился между северо-восточными и центральными крепостными воротами. «Пройдя их (т.е. центральные ворота. — К.О.), дорога шла некоторое расстояние (около 50 м) вдоль внутренней линии стены, упираясь в угол ее, укрепленный косо и на отлете поставленной полукруглой башней, сложенной из массивных камней, и только отсюда уже поворачивала вглубь укрепления».
Противоречивые сведения сохранились о третьем, северо-западном входе в наружной стене Харакса, который открыт в 1907 г. М.И.Ростовцев видел здесь укрепленные ворота, Ф.А.Виноградов — «неширокие ворота», а В.Н.Дьяков — вылазную калитку шириной 2,5 м, предназначенную для защиты главных ворот; на общем плане дано двойное обозначение сооружения — «ворота (калитка)». В.Д.Блаватский не рассматривает конструкцию объекта (отмечая лишь «его сравнительно хорошую сохранность»), но, судя по косвенным данным, согласен с определением М.И.Ростовцева, хотя и ссылается на В.Н.Дьякова. Л.В.Фирсов констатирует лишь, что «ворота в стенах находились на западном фланге … и имели простую планировку».
В настоящее время северо-западный вход, как и весь данный участок стены на территории санатория «Днепр», скрыт под насыпью. Этот факт, видимо, и сыграл существенную роль в ошибочной реконструкции плана нижней стены, сделанной Л.В.Фирсовым. На нем ворота расположены в 80 м от края скального обрыва, обращенного к морю, и в 40 м от внутренней оборонительной стены. Топографическая съемка 1979 г. показывает иное расстояние — соответственно 129 и 70 м.
В работе В.Д.Блаватского «Харакс» достаточно подробно изложены результаты раскопок 1935 г., при которых был открыт отрезок нижней стены длиной 23 м на западном склоне Ай-Тодора, ориентированный по линии северо-восток — юго-запад. Автор указывает на его значительное отличие от находящейся восточное «циклопической» «таврской стены». Здесь наружная и внутренняя стороны облицованы менее крупными камнями разных размеров и форм, а промежуток между панцирями заполнен бутом. Толщина стены — 2,2 — 2,4 м. Она поставлена на материковую скалу, перекрытую прослойками глины. К внутреннему панцирю примыкали культурные отложения толщиной до 2,5 м, которые, постепенно выполаживаясь, исчезали в 6 м к юго-востоку, а снаружи в пределах раскопа был расчищен мощный каменный завал шириной 4—5 м. По результатам подсчета массы этого завала определена «начальная высота стены, которая, по всей видимости, приблизительно равнялась 3 м». Графическая реконструкция сооружения, по данным раскопок 1935 г., опубликована В.Д.Блаватским лишь в 1967 г., а затем переиздана Д.А.Авдусиным.
Самым существенным для определения системы наружных укреплений Харакса является соотнесение двух участков стены — центрального, с «циклопической» кладкой, и западного, исследованного в 1935 г.
Отсутствие единой линии наружной оборонительной стены Харакса В.Д.Блаватский считал серьезным аргументом в пользу таврской принадлежности участка, сооруженного из гигантских глыб. Он писал: «…римляне, ремонтируя оборонительные сооружения ай-тодорской крепости, оставили без изменения «киклопическую» кладку, пристроив к ней с запада на более низком горизонте выдвинутую вперед стену … На месте стыка новая стена поворачивала таким образом, что перемычка между нею и «киклопической» стеной была примерно на месте нынешних ворот по дороге из санатория на вершину ай-тодорского холма».
Таким образом, В.Д.Блаватский определяет весь центральный отрезок как «циклопический», т.е. таврский. Мнение же Л.В.Фирсова о его римском происхождении, усложняет проблему — получается, что легионеры вначале строили «таврскую» стену по одной линии, а затем вдруг перенесли ее продолжение с центральным въездом ниже по склону, соединив участки косой перемычкой.
Возникает вопрос — почему строители не воспользовались действительно рациональным приемом — не создали неразрывную, геометрически правильную линию наружной обороны? Что послужило причиной такого, казалось бы, неоправданно сложного планировочного решения?
Возможно, зигзаг стены, с выступающей вперед полукруглой башней (наличие которой проблематично), был создан намеренно, с целью уменьшения мертвого, непростреливаемого пространства. Нельзя безоговорочно исключить и какую-то непреодолимую в древности преграду, которую, быть может, огибала стена, или, наоборот, использование выгодной в фортификационном отношении особенности естественного рельефа.
Началом необходимых для решения этой проблемы раскопок можно считать исследования, проведенные в 1977 г. и 1980 г. близ ворот на территории маяка, затронувшие западный конец «циклопического» участка нижней стены шириной 4,6-5,4 м. Основным итогом этой работы явилось определение времени сооружения стены — не ранее II в.н.э., выявление признаков неизвестного ранее элемента ее конструкции — верхней части из бута на известковом растворе, менее широкой, чем нижняя, а следовательно, и определение назначения циклопической кладки как противотаранного цоколя.
В промежутке, отделяющем внешнюю стену Харакса от внутренней, зафиксированы отсутствие следов построек и культурный слой незначительной толщины. По мнению В.Д.Блаватского, здесь был пустырь, возможно, стратегического значения, близкий по функции интервалу между крайними палатками и валом в римском лагере.
Верхняя оборонительная стена Харакса, так же, как и нижняя, лучше всего сохранилась в северной, центральной части. Этот отрезок стены длиной около 180 м еще не подвергался археологическому исследованию. В настоящее время он выглядит как бы задернованным валом высотой до 3 м, поросшим густым кустарником, иглицей, можжевеловыми деревьями. С внутренней стороны сооружены современные подсобные помещения.
Отсутствие в междустенном пространстве значительных скоплений камня, которые должны были образоваться при разрушении верхней крепостной стены, указывает на ее относительно хорошую сохранность. Благодаря этому к внутренней стороне стены примыкает мощный культурный слой, на вершине холма и ниже по склону поврежденный перепланировками, а местами смытый атмосферными осадками.
Юго-западный отрезок стены длиной 90 м, находящийся ныне на территории санатория «Днепр», исследован до революции. М.И.Ростовцев, описывая его по состоянию на 1902 г., отмечает толщину стены — 5,5 м, ее двухпанцирную конструкцию, отсутствие башен и рва, пристроенные к стене помещения, вероятно, склады оружия и припасов. Согласно описанию М.И.Ростовцева, северо-западные ворота внутренней оборонительной стены аналогичны тем, которые образованы во внешней, и находятся с ними на одной линии. Предположительно в таком случае существование во внутренней стене и вторых ворот, противостоящих северо-восточному въезду в крепость.
В 30-е годы экспедиция под руководством В.Д.Блаватского исследовала один из раскопов, заложенных до революции на юго-западном фланге верхней стены Харакса. В нем зафиксированы остатки пристенной постройки, а по данным массового материалами монет из сохранившихся слоев и известковых вымосток пола выведена и, по мнению исследователя, надежно обоснована как относительная, так и абсолютная хронология основных этапов существования крепости в целом. Однако эти «вторичные» раскопки охватили слишком незначительную площадь (около 55 кв.м); искусственное ограничение раскопа великого князя не позволило определить планировку помещения у стены, объяснить его назначение.
Значительно более успешными оказались раскопки самой оборонительной стены шириной 3 м в основании. Она шла по линии северо-восток — юго-запад. Ее внутренний панцирь, сложенный из крупного бута на глине, сохранился на высоту 2 м, внешний, выполненный в той же технике, — на 1,4 м. Пространство между ними было заполнено смесью глины, крупного щебня и гальки. Внимательный осмотр наружных поверхностей показал, что неровности камней обоих панцирей были скрыты под облицовкой (известковый раствор?), от которой сохранились, правда, лишь незначительные остатки.
Здесь, так же, как и в соседнем раскопе, где был расчищен только наружный панцирь, стена проходила по седловине, образованной резким перепадом уровня материковой скалы. С северо-запада у стены залегала мощная многослойная насыпь. Она состояла из золотисто-глинистого пласта, толщиной до 1,5 м, с материалами I—Ill вв., перекрытого субструкцией стены — мелким щебнем на светло-желтой глине с кусочками известкового строительного раствора — толщиной до 2 м. По В.Д.Блаватскому, выше «покоится упор («отлив») стены, сложенной из больших и мелких камней на светлой глине и строительном растворе, который на высоте 1,5 м переходит в вертикальный панцирь стены». Рядом структура насыпи была иной. Здесь поверх золотисто-глинистого пласта лежали бутовые камни, затем зольная прослойка и глинисто-золотистый слой, уходящий на описанный выше участок, где он перекрывал субструкцию стены, примыкая к ее «упору». Выше был расчищен развал камней стены до 1 м в толщину, прослеженный примерно на 7 м ниже по склону.
Публикация результатов стратиграфических наблюдений В.Д.Блаватского, к сожалению, не сопровождалась соответствующей графикой, что затрудняет понимание его выводов о времени сооружения верхней оборонительной стены Харакса и оценку несколько необычных элементов ее конструкции. На основании находок исследователь датировал стену второй половиной I в.н.э. Однако на соседних квадратах раскопа стена стоит уже не на скале, а на культурных отложениях с материалами II—III вв. Следовательно, даже если «предполагать, что стена здесь позднее подвергалась ремонтам», вопрос о дате ее сооружения остается открытым.
В 1977-1978 гг. в связи со строительными работами удалось провести новое археологическое обследование этого участка, которое охватило площадь 220 м2. При выявлении дореволюционных раскопов и удалении их заполнения выяснилось, что один из них не содержит строительных остатков, а второй лишь частично исследован В.Д.Блаватским. В результате послойного извлечения культурных отложений мощностью от 1,5 до 2 м, покрывавших пространство близ внутреннего панциря оборонительной стены, полностью выявлено упомянутое выше помещение прямоугольной формы, размером 5,2 х 5,4 м с дверным проемом, которое, вопреки данным ВД.Блаватского, оказалось не пристроенным к крепостной стене, а встроенным в нее.
В 0,7 м к юго-западу от этого помещения был расчищен известковый пол другой, действительно пристенной постройки размером 1,9 х 2,2 м. Она, вероятно, являлась помещением для хозяйственных нужд, о чем свидетельствуют найденные на ее полу археологические и остеологические материалы. В восточной части раскопа было открыто третье сооружение, отличавшееся большими размерами (ок. 6 х 4 м), толщина стен которого 0,8-0,85 м. На его глинобитном полу лежали обломки гончарной посуды, металлические предметы, костяное лощило и обломок каменного жернова, а у северо-западной стены находился овальный очаг или горн, с разрушенным и осевшим сводом из фрагментов черепиц. Эта постройка была, видимо, двухэтажной и, судя по местоположению и находящемуся неподалеку скоплению ядер для метательных орудий (более 700 шт.), служила помещением для караула или отряда баллистариев.
В том же году получены и новые сведения о конструкции внутренней оборонительной стены. На ней обнаружены небольшие крепиды, ограничивающие террасы шириной 0,8-1 м, ведущие к наружному панцирю. Сама стена, таким образом, может рассматриваться как вал с боевыми площадками, аналогичный тем, которые были в римских легионных лагерях.
Одна из таких площадок, как уже отмечено, открыта в 1983 г. на соседнем, западном участке. Она предназначалась для установки баллист и была пристроена к внутренней стороне оборонительной стены. В сохранившейся нижней части стена имела традиционную двухпанцирную конструкцию, а в верхней, очевидно, была сложена из бута на известковом растворе, т.е. так же, как нижняя оборонительная стена в зоне раскопок 1980г.
Анализ стратиграфии строительных остатков и культурных отложений внутри крепостной ограды у западного фланга верхней оборонительной стены показал, что планировка последней в первые века н.э. не была постоянной, а помещения несколько раз достраивались и перестраивались. Раскопки дали принципиально новые сведения о судьбе крепости и ее оборонительных сооружений на последнем этапе их существования. В конце этого периода они были почти развалены, а пристенное пространство засыпано до определенного уровня доставленным со стороны грунтом. Разрушение построек, вероятнее всего, было произведено самими легионерами при ликвидации южнобережного форпоста в середине III в. н.э. с целью предотвращения возможного использования потенциальным противником.
К.К.Орлов
Римские термы
В крепости находились термы, состоявшие из комнаты для раздевания (apodysteria), бассейна с холодной водой (piscina) и жаркой бани (caldarium).
Пол был выложен кирпичом, под полом пролегали глиняные трубы, по которым подавался горячий воздух для отапливания помещение.
Пол был украшен мозаикой из гальки, а стены расписаны фресками.
К термам прилегала палестра.
Недалеко от терм располагался нимфей, от которого сохранились только остатки бассейна размером 9?7,7 м и глубиной до 2,5 м.
Для того чтобы вода не уходила из бассейна, его стенки были покрыты особым известковым раствором. О наличии нимфея говорит фрагмент плиты, обнаруженный Ростовцевым, с надписью [N]YMPH[AEVM].
Кроме того, найден мраморный барельеф, изображающий нимфу, прислонившуюся к дереву. В бассейн ведет каменная лестница, дно было украшено мозаикой в виде осьминога.
Вода в термы и нимфей поступала по водопроводу из источников на Ай-Петри, так как на мысе Ай-Тодор отсутствует пресная вода. Трубы для водопровода были изготовлены из глины римскими легионерами. Бассейн нимфея, по-видимому, использовался как резервуар для хранения питьевой воды.
Вид в сторону горы Кошка
Маяк на вершине мыса
Использованы материалы из книги Фирсова Л.В. «Исары. Очерки истории средневековых крепостей Южного берега Крыма». Новосибирск, 1990.
Также взята информация с следующих сайтов:
———————————————————————————————————————————————————————————
Знакомясь с многочисленными природными и историческими памятниками Крыма стоит выбирать наилучшие места для пополнения своих сил. И как нельзя лучше для этой цели подходит самая середина Южного берега Крыма — прибрежная Алупка. Приглашаю Вас остановиться на отдых в комфортабельных номерах, расположенных у парковой зоны этого живописнейшего места Черноморского побережья.