И снова Сухая Конка. От курганов до характерников.
Сегодня мы снова совершим небольшое путешествие по берегам реки Сухая Конка, но в этот раз оно пройдет частично по еще не пройденному левому берегу и устремимся дальше вдоль русла реки за место слияния Мокрой и Сухой Конок, которые и образуют собой полноводную реку Конку (или как она называлась в прошлом — Конские Воды).
Наш путь начнем с того места, где мы остановились в прошлый раз, а именно за околицей села Конские Раздоры, где раскинулись широкие приазовские степи.
От крайних домиков села, между которыми лежит современная асфальтированная трасса на Бердянск, степная дорога неспешно подводит к высокому кургану, возвышающемуся на высоком бугре.
С вершины этого безымянного кургана можно осмотреть открывающуюся степную панораму.
По сторонам видны долины двух рек Конок — Мокрой и Сухой, а также заключенный между ними мыс, на котором располагается центральная часть села Конские Раздоры с хорошо видимой по центру постройкой сельского храма, около которого насыпан такой же высокий курган, но в данный момент он скрывается за сельскими домами.
Эти курганы были не одиноки – так рядом до сих пор заметны невысокие насыпи соседних небольших курганчиков, вытянувшихся в длину практически по всему Конскораздоровскому мысу, которые образуют собой своеобразную курганную гряду. Глядя на старую карту, можно убедиться в том, что в прошлом они служили обозначением степного пути — сакмы, ведший путников от Конских Вод к побережью Азовского моря, в ногайские кочевые просторы. Несколько позже, уже в 19 веке, мимо этих курганов пролегал Мариупольско — Бердянский тракт, а вот современная трасса уже проложена ниже водораздела, и смещена в сторону русла Мокрой Конки.
Оставив курганы позади, мы выходим на высокий левый берег Сухой Конки. Здесь во всю видны следы вступающей в свои права весны – цветут первые степные травы, а между ними полевые труженики – муравьи строят свои миниатюрные курганы))).
Вскоре выходим на берег Сухой Конки. Между обрывистых скальных берегов плещется речная вода.
В некоторых местах в берег врезаются небольшие фьорды. Кое-где по берегам виднеются жмущиеся к воде деревья.
С каждым пройденным шагом великолепие окружающего пейзажа открывается во всей своей красе.
Несколько дальше становятся хорошо различимы гранитные обрывы берега.
Но вот впереди показывается дамба, которая ограничивает сток воды Сухой Конки. С одной стороны от нее плещется многометровый водоем, а с противоположной желтеет море прошлогоднего камыша, которым заросло русло.
На противоположном берегу видны дома села Конские Раздоры
А здесь на правом берегу Сухой Конки под ногами виднеются какие-то каменные развалы. Это остатки поселения Вольная, которое правда в период своего существования относилось к соседнему селу — Воскресенки, в направлении которого мы и держим наш сегодняшний путь.
Пересекаем Мариупольскую трассу, которая тянется вдоль балки под названием Генералка. Взобравшись на бережок этой балки оглянемся назад: там где виднеется Конско-Раздоровский храм, в речных луках и сливаются две Конки- Сухая и Мокрая, что бы дальше совместно нести свои воды уже под названием реки Конка.
Впереди возникают первые дворы села Воскресенка. Между современными строениями то и дело мелькнет что-то из прошлого века.
Глядя на такие постройки как не вспомнить немного жутковатую историю случившуюся в Воскресенке в первой четверти 20 века.
Материалы этнографических экспедиций научного общества им. Я. Новицкого содержат записаны в с. Воскресенка /ныне Чапаевка Пологовского района Запорожской обл./сказания о махновце-колдуне. Согласно рассказам старожилов этот парень-характерник владел даром индуцированных галлюцинаций с молодости, часто наводя ужас своими выходками на участников традиционных украинских вечеринок. Бывало заходя в дом, где собиралась молодежь, он вызвал иллюзию наступающей воды, которая прорывалась в двери и окна, заливала покои и девушки, с визгом, выпрыгивали на стол подбирая юбки. В другой раз, его шутки были еще страшнее. Раз было так, что сев с молодежью за стол, он, взяв нож, отрезал себе голову и положил ее на тарелку, а потом когда ужас полностью овладел аудиторией, приставил ее себе обратно на шею, как бы то ни в чем не бывало. И вот, этот народный самородок ушел в 1918 служить к Махно, где и находился до разгромного для повстанцев 1921 года. После этого он вернулся домой, под амнистию не попал, но и бежать вслед за Нестором Махно в Румынию не стал. Он самонадеянно решил отбиться от советской власти силой своего таланта. Не раз и не два приходили на его дом красные каратели, но всегда колдун выходил сухим из воды имитируя свой расстрел. На задней стенке своего дома он умело нарисовал свой портрет в полный рост и чекисты раз за разом расстреливали его вместо реального хозяина. И только зимой, с 1921 на 1922, власть добралась до него. Молодой накануне ходил по делам прямо на ту сторону реки Конки по льду и провалился на глубоком заработав воспаление легких и лихорадку. В бреда его и застали с очередным визитом «красные». Они вытащили его на улицу и расстреляли. Больным он не смог применить к незваных гостей свои невероятные таланты.
А Конка пусть сегодня и не такая полноводная, но по прежнему стремится к Днепру — Славутичу, притоком которого она является.
