Были села Вербового. Часть 3
Продолжение воспоминаний Василия Иосифовича Палько (годы жизни 1937-2009) , в которых повествуется о его детстве прошедшем в селе Вербовом Пологовского района Запорожской области. Описанные события происходили в период с 1940 по 1946 годы. Начало воспоминаний: часть 1, часть 2.
——————————————————————————————————————————————————————————————————————————
Если проехать поездом от наших мест по всей Сибири вплоть до Москвы, то можно увидеть такое разнообразие в людских поселениях, что диву даешься. Вот дома разбросаны по всему участку беспорядочно, как попало, никакой системы. От дома к дому можно пройти только по тропинкам, телегой или другим транспортом — не проехать, нет дорог. Кое-где небольшие грядки, подальше от дома. Ограждение – классическое: из жердей разной длины и толщины, вбиты в землю неровно, кое-как. Кое-где упали на землю, кое-какие наполовину сломаны. Так и лежат.
А вот в другом месте село. Дощатые, посеревшие от непогоды домики, тесно прижаты друг к другу и непонятно, где начинается один двор и начинается другой. Как будто больше места нет. Вон сколько свободной земли, заросшей травой да кустарником. По опыту знаю, если не дай бог, случится пожар в одном доме – тут же махом заполыхает вся деревня.
Но чем ближе подъезжаешь к Уралу, к Москве – тем приличней населенные пункты, тем благоустроенней их дома улицы. Правда, когда поезд уже втягивается в пригород, а по поездному радио громко и торжественно объявляют: «Наш поезд прибывает в столицу нашей Родины – город-герой Москву» и все кидаются к окнам посмотреть. И что же там можно видеть? Меня, например, всегда шокировали размещенные чуть ли у самих рельсов всякие домашние постройки: кривые, косые, невзрачные, некрашеные, неопрятные и наверняка не представляющие абсолютно никакой ценности в домашнем хозяйстве. Снести бы все это да сжечь, а на этом месте высадить смородину или черемуху. Так нет же! Годами ездил мимо этих мест и никаких изменений. А если сесть в поезд «Москва-Симферополь» или на другой в этом же южном направлении, то уже после Харькова или после станции Лозовая начнутся истинные потемкинские деревни. Без всяких кавычек. Те, которые возникли в екатерининские времена и те, построенные в другое время, по сути ничем не отличаются. Я имею в виду общий принцип и порядок, установленный два века назад. А порядок простой и понятный – выделяется участок плодородной земли площадью в одну десятину, передается застройщику. Вплотную к нему нарезается другой участок такого же размера, потом еще и еще. Получается целая полоса одинаковых по размеру делянок, на каждой из которых человек сам себе начинает строить дом. В конце концов, выстраивается целая улица домов, которые, как правило, располагаются на одинаковом расстоянии друг от друга и по одному краю участков. Если есть еще желающие поселиться в этом месте, то они могут получить участок и начать строительство на противоположной стороне улицы, чтобы поселение было компактным. Подобным способом заселялись обширные, некогда пустынные, территории всей южной Украины – от Харькова и Полтавы, от Донецкого края и Кировоградчины до Крыма Херсонской и Одесской областей. Существуют эти села и сейчас, расширяются и хорошеют. Я сам тому свидетель, сам в этих краях побывал и своими глазами видел. Там, где нет таких балок, как у нас, например на Херсонщине – там села раскинулись прямо в ровной, как стол степи, но в таком же порядке, как и у нас: широкая улица, по обе стороны ее ровные ряды хат. По сторонам от улиц раскинулись огороды, и выглядит село с высоты, словно космическая станция с солнечными батареями Село Вербовое, естественно, не сразу строилось. Поселялись здесь семьи казаков запорожских, к ним постепенно присоединялись беглые непокорные и вольнолюбивые крестьяне из российских глубинок. Во время столыпинских реформ сюда переселилась большая группа безземельных семей из Полтавской губернии. После 1900 года приехали и прижились переселенцы с недалекого отсюда Дона. Жили там десятки лет, потом почему-то вынуждены были покинуть благословенные донские земли и поселиться у нас. Говорят, дончаки начали каким-то образом притеснять хохлов-инородцев, а наши люди тоже гордые и с собственным достоинством. Поэтому вот и пришлось уезжать. Поселились приезжие не где-нибудь, а именно на нашем конце села. К тому времени у наших старейшин созрела мысль, что не следует дальше бесконечно удлинять и без того растянувшееся село, а надо делать его более компактным. Не знаю, кто и как принимал решение, но центральная часть села в начале двадцатого века стала интенсивно застраиваться вширь. На обоих склонах Течии начали расти новые хаты, появились новые улицы. Только располагались эти улицы не вдоль балки с востока на запад, а поперек, под прямым углом к уже существующим. Получилось так, что вскоре слева и справа от основных улиц устремились перпендикулярно в степь ряды вновь построенных хат со своими огородами, дворами, садами. А в плане село, если на него посмотреть с верху, похоже на большой крест. Вот в южном луче этого креста и начали строить себе хаты, желающие обзавестись своим собственным подворьем наши соседи. В первую очередь те, кто жил раньше вместе с родителями, а таких в селе было немало, В те времена в порядке вещей считалось проживание родственных семей, разных по возрасту и численности в одном подворье, совместное ведение общего хозяйства. Бывало, что в одной хате жили родители, их выросшие женатые сыновья со своими женами и многочисленными детьми, а также внуки и даже правнуки. И при каждом удобном случае такие, уже сложившиеся семьи, старались отделиться, завести свое отдельное самостоятельное хозяйство. По соседству с такими местными новоселами строились и приезжие. В частности и переселенцы с тихого Дона. Таких семей в нашем краю села несколько. Это семьи Лемишко, многочисленный клан по фамилии Шаповал, несколько семей Бакута. А семьи тогда были многочисленными, поэтому и хат на наших улицах, где проживали люди с такими фамилиями, в нашем селе предостаточно. Они принесли донских краев некоторые новые порядки, обычаи, даже слова и выражения, непривычные для нас, а именно: баз, курень, говорять и т.д. Некоторые эти новшества у нас прижились, другие нет. Но эта часть нашего села, состоящая из пяти рядов хат и трех улиц без названия, издавна в разговорах называют Доном, Донщиной или просто Донской улицей.
Старый дом за фигурным забором
——————————————————————————————————————————————————————————————————————————
Любопытно было смотреть кинофильм «Тихий Дон» в постановке Сергея Бондарчука – в этом фильме все отношения и разговоры персонажей, вся обстановка в доме и во дворе были настолько знакомыми и достоверными, узнаваемыми, что, кажется, побывал у себя дома, в своей хате, пообщался со своими знакомыми. Еще одна особенность нашего села – здесь никогда и никому не давали кличек и прозвищ в отличие от других поселений. Считалось это не вежливым и недостойным, хотя такая необходимость в принципе и была. Ведь столько одинаковых фамилий существует на каждой улице, а Василии, Николаи, Пети, Мани и Тани – практически в каждой хате, если еще учитывать и то, что семья в шесть человек считалась в то время малочисленной. Выходили из положения примерно так: к имени присоединяли фамилию или имя отца или матери или еще какой-нибудь нейтральный эпитет. Например – Василь Палькивский, в отличие от Василя Алешкивского, что значит Василь дядьки Алешки или Василя Марининого, то есть Василя тетки Марины, или просто Василь Мирошниченко. Очень все понятно. И оскорбительной, унизительной кличкой, как собаку или рецидивиста, человека уже не назовешь. К таким названием привыкали и ничего особенного люди в этом не видели. Даже иногда смешно было, когда в разговоре ссылаешься, например, на Лемишко Александра, а собеседник усиленно соображает, а кто же это такой. А вот когда назовешь его Александрушкой – все стает на свои места. Кто назвал этого патриарха распространенной у нас династии именно так — история умалчивает, но есть улица Александрушкина, сад Александрушкин, хотя он по сути колхозный и есть тетка Мария Александрушкина, хотя она замужем и носит совсем другую фамилию. У деда Александрушки самая крайняя хата на самой крайней улице, названной его именем. Через улицу подворье его дочери Марии. Наша хата тоже крайняя, но нас отделяют от этой улицы целых два огорода Александрушкин огород и наш. Расстояние для пацана моих лет колоссальное – как будто бы это на другом континенте. Более близкими были для меня другие Лемишки, позади нашей хаты в двадцати метрах располагалось подворье тетки Нинки, а тетка Нинка никто иная, как жена дядька Герасима, родного сына деда Александрушки. Их дети, а наши друзья – Галька и Любка стало быть, внучки этого дедушки. Справа от нашего двора другого ряда хат нет, а сразу начинается огород тетки Явдохи и дальше – в конце огорода — ее двор, за ним широченная улица под названием Прогон, она же Дон. Дальше — последний ряд хат с крайним двором Василя Шияна и его огородом, а также огородами, дворами и хатами других наших сельчан. А еще дальше — степь. Как и перед нашей хатой. До горизонта.
Мы свою хату построили и переселились в 1937 году. До этого года мы все жили на улице Саивка, в одной большой хате одной семьей совместно с моим дедушкой — Иваном Ивановичем и бабушкой Марией Степановной, младшим папиным братом, а моим дядей, Иваном Ивановичем и его семьей- теткой Любкой и их детьми. Мои двоюродные братья — старший Василий и тоже Палько, мой одногодок, а также младший Ваня, конечно тоже Иван Иванович, всю жизнь были для меня самыми лучшим друзьями.
У нас уже были старшие ребята, а я самый младший последний и единственный, кто родился уже в новой хате, на окраине села, которая называлась Доном.
Вокруг новой хаты тут же был разбит фруктовый сад. Мне безумно нравится этот обычай и эта привычка моих земляков – украшать свои жилища садами и цветами. Откуда только взялось это желание и умение так грамотно подобрать разнообразнейшие сорта яблонь, груш, слив, черешен, абрикос, шелковиц, вишен. Ну с вишнями проще, дерево неприхотливое, не требует особых условий, знаний, или ухода. Попадет маленькая косточка в грунт и через два-три года на тоненьком поначалу деревце густо появятся красные ягодки. И дальше будет расти, цвести и плодоносить. Только не надо мешать.
Другие фруктовые деревья требуют каких-то хотя бы минимальных знаний и навыков. Но и с этим наши земляки успешно справлялись. Посмотрели бы вы, каких только сортов не вызревает в наших садах, начиная с середины лета. А каких только сокровищ вы не увидите в праздник яблочного Спаса, когда в церковь на освящение тетки приносят свои ароматные дары садов и собственных трудов. А видели ли вы наше село весной, когда две недели подряд цветут эти деревья. Это ни в сказке сказать, ни пером описать. А какой аромат стоит в это время в наших балках. Даже на кряжах за селом чувствуется, что в низине уже не вмещается этот невероятный запах цветущих садов и он переливается через их склоны и распространяется по всей степи и смешивается с ароматом степных трав. Нет, это надо самому увидеть и почувствовать.
Как строился наш дом я, естественно, не видел и видеть не мог. Но я видел как строили хаты другие люди, в том числе и наши соседи. Мало того и сам в этом не раз принимал участие. Может и не в самом строительстве, но в подготовке его – это уж точно Что тоже немаловажно. Говоря о технологии строительства жилья наших краях и при наших условиях , тут снова надо вспомнить наших предков и Екатерину с Потемкиным заодно. Опять же, из рассказов наших стариков следовало, что это в их бытность так начинали строить жилища, да и строят по сей день с небольшими поправками на технический прогресс.
Оригинальный каменный причелок одной из хат
——————————————————————————————————————————————————————————————————————————
Какие материалы нужны, чтобы построить дом? Это смотря, какой дом вы хотите построить. Если кирпичный, то, естественно, нужен кирпич. Если каменный – нужен, понятно, камень, если деревянный — требуется, соответственно, древесина. А что делать, если нет ни одного, ни другого, ни третьего? Лесов во всей округе не имеется, камня тоже нет. Даже необходимый для фундаментов камень надо везти телегами за 50-60 км. Кирпич можно сделать, глины пригодной для этого имеется в округе предостаточно, стоит лишь копнуть на полметра в землю. Но чтобы обжечь кирпич до кондиции, надо прокаливать его при температуре до 500 градусов несколько часов. Чем обжигать, если в нашей местности чурку деревянную днем с огнем не найдешь, также как и уголь? Соломой? Соломой такой температуры не достичь. Значит, положение безвыходное? Ведь глина при высыхании трескается и со временем рассыпается. Но голь на выдумки хитра – так гласит народная мудрость. И здесь она не подвела. Вот если влажную глину смешать с мякиной — этими отходами при обмолоте зерновых – или с измельченной соломой, да хорошо перемешать, тогда, как оказалось в последствии, получится превосходный строительный материал. Именно для нашей местности, безлесной и засушливой, где нет какой-либо древесины, зато есть огромные запасы подходящей для этих целей и превосходной по качеству глины, которая у называется просто – глей. Этот глей у нас присутствует везде. Его видно на склонах балок и небольших оврагов. А стоит выкопать яму больше полуметровой глубины – под слоем чернозема начнется мощнейший слой этого самого глея. Иногда и возить его ниоткуда не надо – прямо на месте строительства можно его добыть без проблем.
Задача заключается в том, чтобы на любой ровной и желательно уплотненной площадке, прямо землю натаскать и разложить ровным слоем глей, добавить необходимое количество половы или измельченной соломы, смочить все это водой, а затем тщательно перемешать до однородной пастообразной массы. Этой массой заполнить деревянные формы, такие прямоугольные корытца без дна и крышки, потом эту форму приподнять и на земле останется аккуратный кирпич размером 200 х 200 х 400 см. Таких кирпичей за день при желании можно сделать тысячи. Полежат они с недельку на жарком солнышке, подсохнут и вот прекрасный строительный материал для сооружения жилья готов. Кажется, какая прочность в полове или соломинках, сухая мелкая травка. А поди ж ты! Это такое связующее вещество, что стены, сложенные из таких глиняных кирпичей десятилетиями могут исправно служить и не разрушаться. Надо только защищать их от влаги. А выложить стены хаты – это уже дело времени. Как правило, эту работу делают сообща, всем миром. Собираются соседи, близкие и дальние родственники, даже особо приглашать никого не нужно, сами приходят. Люди знают, что при необходимости к ним тоже в любое время придут на помощь другие. И никто за это не будет требовать благодарности или оплаты. Так все время поступали в нашем обществе. Очень жаль, что в последнее время внедряется чуждый нам порядок – все оценивать рублем.
А в те времена дом можно было выстроить за лето, во всяком случае, хотя бы саму коробку здания. Только дальше могли быть задержки. Теперь уже из-за древесины Потому, что подошла очередь ставить потолок, сооружать кровлю, устанавливать так называемую «столярку», то есть двери, окна, ставни, прочие деревянные изделия. Как правило, об этом беспокоились заранее. Запасались прочными и ровными стволами акаций или кленов, в крайнем случае, годилась тяжелые крепкие стволы гледычии. А вот тополи, вербы, и все фруктовые деревья — абрикосы, яблони, сливы из-за хрупкости и недолговечности использовать можно было только на дрова или всякие там загородки для скота и тому подобное. Более зажиточные люди покупали на стороне брус, доски, всякие рейки и все, что нужно. В нашей хате все перекрытия потолка, сволока, стропила, обрешетка были из сосны, хорошо обструганные, пропитанные олифой и покрашены. И окна- двери тоже были добротными и качественными. Говорили, что это кто-то из дедушек выделил из старых каких-то запасов. Кстати. Потолок тоже в основном делался из глея, только не из блоков, как стены, а из круглых лепешек из того же замеса и укладывали их на редкие потолочные балки сплошным слоем. Кровлю покрывали ржаными снопами или камышом, если кто-нибудь мог его заиметь. Вот такое жилище теплое, здоровое с медицинской точки зрение, долговечное, прочное и, самое главное, дешевое и доступное любому и стало кровом и убежищем для миллионов людей благословенного юга Украины. Знаю, что даже имеющие возможность поставить у нас дома сплошь из дерева – предпочитали зачастую именно саманным хатам. Не во всем хороша здесь древесина. Уж намного лучше кирпич, но дорог.
Очередная заброшка постройки конца 19 века
——————————————————————————————————————————————————————————————————————————
Конечно, наши хаты из глины требовали дополнительного ухода и забот. Хоть и редкие и нас дожди и бури, но все-таки через год хаты смотрелись неприглядно. Поэтому, в селе был порядок, похожий на священнодействие или ритуал. В сентябре, накануне храмового праздника нашего села – дня Успения или дня Успенской божьей матери 21 сентября — все хозяйки, засучив рукава и отложив все остальные дела в сторону, принимаются приводить свои хаты в порядок. Затирают потрескавшуюся кое-где штукатурку таким же раствором, как и сами стены, белят известкой стены со всех сторон, вокруг оконных и дверных проемов по периметру рисуют синькой голубую окантовку, а по низу подводят черной краской, сделанной из сажи, ровный ободок. Видел даже, что некоторые разрисовывают стены своих хат петухами или изображают цветы. Получается очень живописно, красиво и необычно. А когда все хаты в селе принимают такой вид – хочется смотреть на это бесконечно. Да еще на фоне пока еще зеленых садов и массивов пожелтевшей кукурузы в огородах Мужчины тоже в это время не сидят без дела. Их задача и обязанность в части подготовки к празднику и всеобщего ремонта личного подворья – починить пошатнувшийся палисадник, заодно и привести в порядок стога сена и соломы, подмести в который раз двор, выполнить еще сотню других мелких и не очень работ. Зато к празднику Успенья, да по сути и почти на весь будущий год собственное хозяйство будет радовать своим видом и душу, и глаз. Да и со стороны никто, глядя на все это благополучие, не скажет, что здесь живет нерадивый хозяин. А мнением общественности мои земляки дорожили и считались с этим мнением.
Теперь я хочу рассказать, как обустроить быт после того, как люди вселяются в построенную вновь хату. Внутри помещения предстоит выполнить также немаленький объем работ — надо соорудить из кирпича большую так называемую, русскую печь. Плитку для ежедневного использования, лежанку, выгородить помещение под кладовку. Загородки для поросенка, овец, стойло для коровы, насест для кур и все это для того, чтобы можно было в холодное время года да и вообще в любую непогоду прятать свою живность под крышу. К тому же все это надо оштукатурить, потом побелить все внутренние стены и потолки известью, добавляя туда соль, чтобы не побелка не пачкалась. Иные хозяйки и свои большие печи раскрашивают разноцветными рисунками, так что любо-дорого посмотреть. Полы в наших хатах земляные, все из-за того же страшнейшего дефицита древесин. Оштукатурены тем же глеем, что и стены, но каждая хозяйка за зиму сошьет или изготовит на ткацком станке красивые и теплые половики из разноцветного, уже ни на что не пригодного тряпья (в селе ничего просто так не пропадает), застелет полы везде, кроме как перед печками.
Толстые, до 60-ти сантиметров стены из глины не пропускают ни холода, ни сырости зимой, ни жары и духоты летом. И удивительное явление – зимой в этих хатах тепло, а летом в любую жару — прохладно. На широченном подоконнике было мое любимое место – здесь я читал до самой темноты, здесь же постоянно учил уроки. Здесь было просторно, удобно, светло, и в тоже время можно наблюдать всю округу.
Каменный причелок дома в стиле «меннонитов»
——————————————————————————————————————————————————————————————————————————
А теперь посмотрим, что же такое крестьянское подворье. Прямо у порога хаты начинается свободная от всяких построек полянка. Это двор. Размеры его выбирали так, чтобы могла без проблем развернуться конная упряжка, а это круг метров 12-15. Вокруг – скирда соломы, еще одна — сена или кукурузного бадылья, чуть в сторонке, в тенечке абрикосовых деревьев летние стойла и загородки для скота и кур, подальше, под вербой — летняя кухонька на открытом воздухе. Справа у самой входной двери — колодец, слева под самыми окнами две яблони с очень вкусными яблоками сорта «крымское». У этого сорта есть один недостаток – сорванные с веток яблоки хранятся не больше суток, потом портятся. Сколько раз я пытался довезти их до Сибири, чтобы угостить домашних и не получалось: они начинали гнить еще при подъезде поезда к Москве. Со двора на улицу тянется огороженный от сада и огорода выезд. Это чтобы скотина не соблазнялась растущими там вкусностями. С улицы через сад протоптана для удобства тропинка. Двор, как и улица, зарос шелковистой стойкой травой под названием спорыш. В середине лета часть спорыша посреди двора выпалывают, землю укатывают до асфальтовой твердости. Это будет ток – место для обмолачивания снопов вручную, цепами. И еще о чем хочется упомянуть и рассказать — про наши колодцы. Интересная штука эти колодцы. Сколько времени я проводил, пристально вглядываясь в таинственную поверхность этого небольшого кружка воды на глубине 2-3 метра от поверхности. Там отражалось синее небо и моя испуганная физиономия – мне постоянно казалось, что кто-то неизвестный выскочит из колодца и утащит меня на глубину. И страшно, и в то же время интересно. И все это созерцание мое кончалось обычно тем. Что старшие прогоняли меня от колодца, дабы я туда случайно не нырнул. А такие моменты, говорят, раньше случались. В нашем селе в каждом дворе имеется свой колодец – без этого нельзя. Непонятно мне до сих пор, почему здесь каждый колодец имеет разную глубину, и вкус воды в колодцах разный. В нашем колодце, например, вода стоит в двух-трех метрах от поверхности, в колодце тетки Нинки, а он расположен, считай, рядом — в 10 -12 метрах от нашего. А у тетки Явдохи, ее двор тоже от нас недалеко, до воды в ее колодце добрых 20 метров. Бросишь в него камень и ждешь целую вечность, пока услышишь плеск воды где-то в темной глубине. И везде вода практически непригодна для питья, мытья, стирки и приготовления пищи, потому что она везде у нас жесткая, горькая и соленая. Пользуемся водой дождевой, снеговой или привозной. Привозят или приносят эту «добрую», что значит «вкусную» воду издалека. Только в двух колодцах в нашей округе имеется эта нормальная, пригодная для употребления вода. Это вода из колодца Гусина на Барвиновке и вода из криницы в балке Терешкова.
Из-за близкого расположения к поверхности грунтовых вод в нашем дворе мы никогда не могли иметь такое устройство, как жизненно необходимые в нашем жарком климате погреба. Такие погреба имелись практически в любом подворье. Ничего не стоило вырыть в удобном месте двора большую яму глубиной метра три- четыре, облагородить его внутри, установить всякие там полки — шкафчики, а снаружи соорудить архитектурно – привлекательный вход с дверью в человеческий рост и местный холодильник готов. В самую жаркую погоду там всегда прохладно, а продукты сохраняются, как в настоящем современном холодильнике. Мы же были лишены такого удовольствия из-за того, что у нас всякая ямка глубиной больше метра уже через сутки будет заполнена водой.
Подворие села Вербовое
——————————————————————————————————————————————————————————————————————————