Исары Горного Крыма. Блог фотографического краеведения

Село расположено в горах, в глубине Второй Гряды Крымских гор, в небольшой долине ручья Маркур, впадающего в речушку Суаткан, левый приток Бельбека. Так же называется ручей, на котором стоит село и перевал (Маркур-богаз) через находящийся к югу горный хребет в Байдарскую долину.

На одной из вершин хребта, горе Сандык-Кая над селом, сохранились остатки небольшой средневековой крепости эпохи княжества Феодоро. Судя по находкам керамики — это замок феодала XIII — XV веков — владетеля окрестностей, в том числе и средневекового Маркура.

По результатам же археологических находок, село существовало уже в VIII веке, процветало до XI века, затем был период упадка, связанный с активностью печенегов и с XII века новый расцвет, связанный с возникновением княжества. Населяли средневековый Маркур потомки готов, смешавшиеся с остатками местного населения, принявшими в IV веке, стараниями Иоанна Златоуста, православие и, собственно, создавшими горное княжество, известное в истории как Дори, Дорос и, наконец, Феодоро. После завоевания Мангупа Османами в 1475 году Маркур, как и всё бывшее княжество, включили в состав Мангупского кадылыка Кефинского эялета — т.е. провинции Османской империи.

Взаимные перемещения представителей разных конфессий (христиан и мусульман) из княжества в Крымское ханство и наоборот, а также, исламизация горцев, началось, видимо, давно, и усилилось во времена владычества Порты. Если в 1542 году в Маркуре на 12 христианских семей приходилось всего 4 мусульманских, то в джизйе дефтера Лива-и Кефе (османской налоговой ведомости) 1652 года Маркур уже не фигурирует, следовательно, христиан (только они платили налоги султану) в деревне не осталось (Не упомянута и в ведомости А.В. Суворова о выведенных из Крыма христианах от 18 сентября 1778 года[11]). В состав Крымского ханства Маркур официально входил всего 9 лет: от обретения независимости в 1774 году до присоединения к России в 1783-м, приписан был опять к Мангупскому кадалаку, но Бахчисарайского каймаканства, что зафиксировано в Камеральном Описании Крыма 1784 года, где в Мангупском кадылыке записаны три деревни с названием Маркур, но без географической привязки.

Возвращаясь к теме археологических исследований района территории нынешнего села следует отметить следы средневекового храма в урочище Биюк-Вакуф (что в переводе означает Большая церковная земля).

Здесь на одиноко стоящем вытянутом холме находятся следы фундамента небольшого храма.

Лесная тропа к храму

До 30 годов прошлого столетия рядом виднелись заплывшие землей надгробные памятники, а с западной стороны существовала небольшая стенка ограды.

Остатки храма

К сожалению, в период коллективизации данный памятник был разобран на стройматериал.

Также в округе обнаружены следы трех средневековых поселений – таким образом можно сделать вывод о том, что в средние века район юго-западного нагорья (куда входит и нынешнее село Поляна) был густо заселен на протяжении довольно долгого времени. Данный вывод был сделан по результатам археологических разведок и стационарных раскопок проведенных в 1956 году.
Датировка обнаруженных поселений происходила исходя из массового керамического материала – как подьемного, так и непосредственно из раскопов.

Найденные обломки керамики можно разделить на две неравные части – собственно раннесредневековую (к ней относятся обломки круглодонных амфор с рифлением верхней части сосудов, фрагменты бороздчатых амфор, пифосы с сильно вынесенными венчиками,а также кровельные черепицы с высоким бортиком), относящуюся к V-VII вв., и количественно преобладающая керамика (фрагменты черепиц с широким бортиком, водосливными валиками и иногда – рельефными знаками и пифосы (найдены не только многочисленные обломки, но и некоторые сохранившиеся экземпляры) вытянуто – яйцевидной формы с массивным днищем и широким горлом.

Также некоторые пифосы имели рельефные горизонтальные валики похожие на обручи. Данный вид керамики относится к VIII- IX вв.

Найдены и небольшие шаровидные сероглиняные горшки с простым отогнутым венчиком; их корпус покрыт сплошным рифлением, а вверху украшен многорядной волной. Самое интересное, что данный вид керамики практически неизвестен в соседнем Херсоне, зато многочисленные аналогии найдены в Восточной Таврике на поселениях так называемой салтовской культуры.

Раскопками выявлен самый массовый вид керамики – лепные горшки с бурым, а местами красным черепком и грубым тестом с примесями песка и толченных раковин. Эти горшки очевидно являются продукцией домашнего хозяйства, а нарождающееся керамическое производство пока было представлено черепичным производством (черепицы сельских поселений имеют много общего с Херсонскими, но и в тоже время имеют ряд отличий. Например, по форме и цвету (Херсонские были темно-красными и более плотными, а сельские более светлые).

Также различаются проставленные на черепицах ремесленные знаки – найденные в нагорном Крыму абсолютно отличны от производимых в Херсоне, что позволяет сделать вывод о существовании близко лежащего керамического центра с небольшим районом сбыта продукции.

Возникновение местного гончарного производства связано с экономическим подьемом Юго-Западного Крыма в VIII- IX вв. Ремесленные знаки указывают на господство среди местного населения греческой письменности. На одном из пифосов, найденных около Маркура имеется монограмма. Знак был начертан до обжига, что указывает на изготовление пифоса на заказ, что объясняется характером производства такого массивного и трудоемкого, а потому дорогого изделия.

Тем не менее данные керамические изделия, в частности лепные горшки, так же как и примитивные жилые дома об отсталости местной культуры от более развитой соседнего Херсона.

Проведенные раскопки позволяют представить облик типичного средневекового сельского жилого дома. Дома, как правило состояли из двух помещений – первого жилого, с открытым очагом для обогрева в углу, и второго, хозяйственного, служившего также кладовой. В этом узком втором помещении стояли пифосы, в которых хранились производственные запасы и хозяйственный инвентарь (например, были найдены ручные жернова и др.). Также большие пифосы устанавливались рядом с домом. По размерам помещения дома имели практически одинаковую площадь. Дома были ориентированы по сторонам света и возводились на каменном основании в один или несколько рядов, кладка выполнена из разномерного бутового камня приблизительно выдержанными рядами, на глине. На каменное основание опирается глинобитно-жердевая конструкция в виде нетолстых стояков-жердей, горизонтально соединенных плетнем, покрытых толстым слоем глиняной обмазки. Стояки поддерживали деревянные стропила по которым была уложена черепичная кровля; впрочем, помимо черепиц, являвшейся дорогим строительным материалом для кровли использовалась и солома. Пол помещений был везде плотный, глинобитный; в хозяйственных помещениях очень неровный. Пол домов был ниже дневной поверхности, таким образом эти дома напоминали полуземлянки.

Все раскопанные дома погибли при пожаре (пол местами обгорел докрасна, на полу были разбросаны куски горелых стояков, некоторые камни от огня потрескались, отдельные черепицы от огня деформировались и ошлаковались).

К дому примыкал, по-видимому, дворовый участок, где помещали большие пифосы, зарывавшиеся на большую часть их высоты в землю и составлявшие обязательную принадлежность домашнего хозяйства .

Трубы старого водопровода

Такой дом являлся, по-видимому, типичным для поселений восточных районов Таврики, насколько об этом можно судить по раскопкам Илурата и городища на горе Тепсень (в Планерском, к западу от Феодосии) . Здесь жилой дом также состоял из двух помещений, стены которых были сложены из самана на каменном основании, причем применена также система кладки «в елку». Те же черты прослеживаются и далее на северо-восток — в Подонье.

Эта близость, ясно проявляющаяся в различных сферах материальной культуры, и, наоборот, резкое отличие от всего того, что наблюдается в Херсоне, может найти объяснение лишь в реальных связях носителей самой культуры. Ведь самое расширение старых и возникновение новых поселений в Юго-Западном Крыму в VIII в., в чем получил свое выражение определенный подъем этого края, не могло иметь место без притока нового населения. Приток этот направился, как можно думать, именно из Восточного Крыма или смежных районов Приазовья и Северного Кавказа, населенных преимущественно аланами (о которых свидетельствует еще раннесредневековая историческая традиция , как и археологический материал ) и болгарскими племенами, являвшимися в интересующий нас период уже оседлыми , т. е. теми этническими элементами, для культуры которых особенно характерна так называемая салтовская керамика — горшки со сплошным рифлением и орнаментом в виде волны и серые сосуды с полосами лощения, и причерноморские («салтовские») амфоры, и специфической формы лепная посуда, — словом, вся та керамика, которая бытовала среди населения Бельбекской долины. К числу этих восточнокрымских признаков следует отнести и тип описанного жилого дома. Чем вызван был приток нового населения? Юго-западное нагорье Крыма издавна являлось одним из основных земледельческих районов полуострова, куда не доходили волны опустошительных набегов варваров-кочевников, не раз разорявших степные поселения Приазовья и Восточного Крыма. В 70-х годах VI в. Восточный Крым вновь подвергся нашествию варваров — на этот раз хазар, о чем сообщает византийский хронист Феофан. Однако позднее наступила определенная стабилизация, волны варваров отхлынули. Хазарская же зависимость, распространившаяся в VII в., как известно, и на западное нагорье, вряд ли выходила за рамки даннических отношений; к тому же и сам хазарский каганат начал в VIII в. клониться к упадку. Оживлению Юго-Западного Крыма в сильной степени способствовал и другой политический фактор — ослабление византийского господства в Крыму, начавшееся в VII в. в связи с общим кризисом империи, когда и Херсон, форпост Византии в Северном Причерноморье, к которому тяготела (и экономически, и территориально) Юго-Западная Таврика, вступил в полосу застоя. Эта новая обстановка, сложившаяся в Юго-Западной Таврике к VIII в., — исчезновение угрозы варварских вторжений и ослабление византийской власти (если не полное отпадение края от Византии) — создавала сравнительно благоприятные условия для развития в юго-западном нагорье земледельческих общин или расширения ранее существовавших и нарождения новых.

Это были именно земледельческие поселки, в чем убеждают и находка очень массивной железной мотыги, и частые находки при раскопках круглых ручных жерновов для размола зерна, и скопление горелых зерен пшеницы, и горелая солома на глинобитном полу, и зерна, замешанные в глиняное тесто, из которого изготовлялись черепицы. Косвенно свидетельствуют о том же и большие пифосы, в которых обычно хранилось зерно . С земледелием, вероятно, сочеталось и скотоводство, о чем позволяют говорить многочисленные находки костей мелкого и крупного скота, а также глиняных (реже каменных) пряслиц, которые употребляются при прядении волокна (в Крыму это была,
скорее всего, шерсть). Вряд ли можно сомневаться и в общинном укладе жизни этих поселков.

В связи со сказанным небезынтересно одно наблюдение: все обследованные поселения Юго-Западного Крыма как бы группируются вблизи небольших крепостей, занимавших соседние возвышенности и вполне синхронных этим поселениям; об этом говорит характер кладки сохранившихся стен крепостей и подъемный керамический материал на территории некоторых из них. К югу от трех поселений в районе с. Поляна, находившихся на небольшом расстоянии друг от друга (в радиусе 2—3 км), на возвышенности с татарским названием Сююрю-кая также сохранилась небольшая крепостца. Это еще не феодальные замки, а скорее крепости-убежища для группы сельских поселений-общин.