Исары Горного Крыма. Блог фотографического краеведения

Прямо на юг от Биюк-Исара с высоты скал кажется невероятно далеким и на неизмеримой глубине клин берега, вдающийся в море желтовато-бурым пятном. Это Кикинеизский мыс. На картах конца прошлого — начала нынешнего столетий он обозначен как мыс Святой Троицы; сейчас же ни то, ни другое название не в ходу: местные жители и приезжие говорят о нем как о «вот том самом бугре» или «этом мысу».
Нужно быть очень внимательным или заранее знать кое-что о мысе Святой Троицы, чтобы не проскочить мимо, скользнув взглядом по обычным для этих мест кучам камней, скоплениям глыб, немногим черепкам, торчащим из-под почвы. На самом же деле Святая Троица — это еще одна средневековая крепость, которую татары Кикинеиза именовали в прошлом Кучук-Исаром.

Панорама берега

Направляясь от Оползневого вниз, к морю, в конце концов попадаешь на обширнейшие виноградники, раскинувшиеся между лентой новой автострады и берегом. Все, что связано с Кучук-Исаром, выглядит совсем неприметно, но история наслоила здесь каменно-черепичные записи о былых временах, а на самом верху оставила клочки стенографии о недавних событиях на Святой Троице.

1
Кучук-Исар относится именно к той группе укреплений, которые расположены не вообще в зоне берега, а на самом берегу моря. Таких пунктов мы знаем уже несколько: мыс Плака, Безымянный исар, Харакс, Панея; близко к берегу находятся также Алушта, Кастель, Партенит, Лимена-Кале; к числу береговых крепостей относится и Гурзуф; над береговым обрывом располагалось Рускофиль-Кале; поблизости от берега было укрепление в Ялте. Как видим, берег определенно притягивал к себе внимание строителей средневековых крепостей, суля немалые удобства — выход в море, морской промысел, малые или умеренные высоты рельефа, более мягкий микроклимат и пр. И западнее Симеиза среди средневековых исаров есть береговые, в частности Кучук-Исар. Однако по особенностям планировки, по некоторой необычности окрестных видов Кучук-Исар, несомненно, единственный в своем роде крепостной пункт.

Он лежит между Кацивели и Кастрополем, приблизительно в 3,5 км от каждого из них, на упомянутом мысу. К нему ведет вдоль берега грунтовая дорога от Кацивели. Пройти на мыс можно и со стороны Кастрополя, но проще и скорее всего достигаешь этого места спускаясь от Оползневого.

Мыс возвышается на 15—20 м над ур. м. В плане он имеет форму трапеции и поверхность, напоминающую морскую террасу. В обрывах мыса обнажены известняки, точно такие же, как на Биюк-Исаре, глинистые сланцы и глинисто-щебенистый делювий. Площадка мыса

отгорожена от берегового склона дугообразной грядой, покрытой развалами крупных глыб. Западнее и восточнее мысового выступа гряда заканчивается крутыми глинистыми склонами и скальными обрывами. Ее длина около 350 м, над ровной площадкой мыса она возвышается на 20—35 м, тогда как ее превышение над прилегающей с севера седловиной не больше 5—10 м. Длина плоской части мыса около 200 м, ширина — 70—80 м, общая площадь террасы и южного склона гряды (до ее гребня) около 5 га. Это больше, чем площадь многих исаров.
Своеобразный рельеф места обязан своим происхождением все тем же титаническим силам гравитации, которые усеяли Южный берег отколовшимися от Яйлы скалами, перекрыли его россыпями каменных глыб и перепахали оползнями. Мыс и гряда, изолирующая его от окружающей местности, сложены верхнеюрскими известняками. Они круто падают к северу, разбиты на два ступенчато опущенных блока и вмяты в глинистые сланцы. Щебенисто-суглинистый делювий мощным чехлом перекрывает террасу, заполняя понижение между верхним и нижним блоками. Движение блоков продолжается и сейчас. Оползневая служба Южного берега имеет на мысу контрольные реперы. Периодические нивелировки за два-три десятка лет должны показать заметные смещения почвы.
На плане видно, что гряда прорезана долиной миниатюрного ручейка.
Большую часть года он остается сухим. Вода в нем бежит только во время дождей; тогда этот водоток (самого последнего ранга в гидрографии Южного берега) превращается в бешеный поток, ворочает многопудовые камни, выносит их к морю, намывает отмель. Еще восточнее к берегу моря выходит узкий и глубокий овраг, целиком врезанный в глинистые сланцы и мощный делювиальный плащ. В его устье имеется серия морских террас, сложенных косослоистыми песками, галечниками, валунниками и прослоями несортированного щебня. После ливней по оврагу на курьерской скорости проносятся водно-грязевые потоки (сели), сметая все на своем пути.

Разрез берега

Овражистые (глубокие и с крутыми откосами) долины прорезают берег и западнее мыса Святой Троицы.
Берег возле глубокий, завален глыбами. В шторм воды с грохотом в клубах пены обрушиваются на скалы Святой Троицы; подойти к мысу в это время невозможно. В спокойную погоду берег удобен для высадки, но возвышающиеся над водой обрывы служат преградой для любого, кто пожелает пристать здесь с недобрыми намерениями. Западнее и восточнее мыса тянутся узкие полоски галечных и песчаных пляжей.
Мыс открыт ветрам всех направлений. Они дуют с удивительным постоянством. Даже в тихие дни здесь происходит легкое движение воздушных масс.

2

Первое впечатление —в Кучук-Исаре вроде бы немного керамических обломков. Присмотревшись внимательнее к каменным осыпям, покрывающим южный склон гряды, замечаешь их сотни. Расчистки дают их уже тысячи. По площади исара они распределены очень неравномерно и примерно так (в % от общего числа учтенных находок):
За оборонительной стеной, на склоне седловины 0,5
На гребне гряды, в соседстве с остатками стены 3
В западной части южного склона гряды 81
В восточной части южного склона гряды 4
На плоской поверхности мыса 11,5
Как видим, богатое местонахождение керамики находится в западной части южного склона гряды. Примечательно, что черепица сосредоточена именно здесь; в восточной же части склона она попадается редко. На плоской поверхности мыса и в покрывающем террасу красноватом глинистом делювии керамика редка, сильно фрагментирована и истерта. Попала она сюда со склона гряды. Сказанное приводит к выводу, что жилой комплекс исара размещался именно в западной части склона, остальная же часть крепостной площади, включая террасу, была не застроена. Дело, по-видимому, в том, что мыс Святой Троицы открыт ветрам почти всех направлений, в том числе и северному. Осенью и зимой борей рвет и мечет и на гряде мыса и на его террасе, и только западная часть южного склона более или менее защищена от его леденящего дыхания. Не удивительно, что именно здесь и ютятся старые кевы и другие деревья.
Размещение жилых построек на западном участке южного склона, в общем довольно крутого (до 20°) и каменистого, обусловлено, таким образом, микроклиматом, в частности наилучшей освещенностью места.
Каменные россыпи, покрывающие склон,— это сплошной чехол развалов строительного бутового камня. Мощность чехла не меньше 1—1,5 м, а у низа склона — по меньшей мере до 2,5 м. Во внешне бесформенной его структуре легко распознать остатки стен жилищ, которые были расположены на склоне ступенями друг над другом как в хорошо известных горных аулах. Площадь каждой постройки — 15—25 кв. м. Жилища тесно примыкали друг к другу. Проходы-улочки между ними были не шире 1 м.
Жилые комплексы занимали склон гряды от ее гребня до основания, приблизительно приняв максимальную площадь жилища в 25 кв. м и использование территории хотя бы на 50 %, получаем что в Кучук-Исаре было по крайней мере около 200 построек. Часть из них, в верхней и средней зонах южного склона гряды, была обнесена стенами, образуя своего рода акрополь. Сохранилось основание западной стены, кое-где заметны остатки южной и восточной. Площадь акрополя—-около трети гектара.
Две-три расчистки открывают картину очень долговременного поселения. Камни перемешаны с мириадами черепичных и посудных обломков, с остатками извести, гальки, гравия. Основания разрушенных жилищ налегают друг на друга в несколько слоев, под разными углами. Следовательно, планировка поселения существенно менялась, а это бывает, как правило или чаще тогда, когда от прежних жилищ не остается камня на камне.
Жилые постройки были и на самом гребне гряды; они примыкали к боевой стене. Раскопки, проведенные здесь О. И. Домбровским на небольшой площади (1968 г.), открыли очень плотный ряд жилых и производственных помещений, в частности железоделательную мастерскую с двумя горновыми печами, шлаком, кусками железа. Несколько шурфов на плоской террасе мыса Святой Троицы вскрыли только глинистый делювий с редкой рассеянной керамикой. По крайней мере до глубины 1 м никакого культурного слоя обнаружить здесь не удалось.

План жилых построек

Керамика Кучук-Исара в общем не отличает его от других исаров. В массе своей она средневековая. Не стоило бы возвращаться к этому предмету еще раз, не будь нескольких обстоятельств, достойных внимания. Об одном из них уже было сказано: это неравномерное распределение обломков черепицы и посуды по площади исара, что обусловлено локальностью «жилого массива».

По-видимому, Кучук-Исар, расположенный у самого моря, служил портовым пунктом. Если принять это предположение, становится понятно, почему амфорных фрагментов в нем больше, чем в других южнобережных исарах: амфоры — это тара. Впрочем, пересчитав обломки на условно-целые единицы керамики, мы и для Кучук-Исара получаем соотношение между ними такое же как в Ореанде.

Значит, под «сродней» кровлей из 250 черепиц в Кучук-Исаре, так же как и в Ореанде, находилось до 11 амфор и всего один-два пифоса.
Может вызвать удивление большой процент амфорных ручек. Обычных размеров амфора распадается на 50—100 обломков, в среднем на 75, тогда как амфорные ручки дают не больше десяти обломков, в среднем пять. Следовательно, соотношение между количеством обломков стенок и ручек должно быть 57 : 5 или 15 :1. А для сборов на Кучук-Исаре получается 19,5 ч- 3,5 или приблизительно 6:1. Могу объяснить это своим пристрастием к амфорным ручкам, разыскивая которые всегда надеешься найти клейма или граффити. Увы, клейма и надписи на средневековых амфорах очень редки. В сравнении с античными, средневековые амфоры абсолютно безгласны.

Среди подавляющей массы обломков круглодонных амфор и плоскодонных одноручных кувшинов выделяются обломки остродонных амфор, но они более ранние, еще античные, и их очень мало. Вообще надо сказать, что на Кучук-Исаре нигде нет сколько-нибудь четкого античного горизонта. Возможно, он глубоко перекрыт делювием на мысовой террасе; однако в береговых обрывах выходов его не заметно. Но вместе с тем Кучук-Исар — одно из немногих мест, где обнаружена керамика римского происхождения: два-три краснолаковых обломка и пара сложнопрофилированных амфорных ручек, как в Хараксе.
Таврская лепная керамика попадается несравненно реже, чем на Биюк-Исаре, причем в очень сильнофрагментированном и истертом виде. Вместе с тем здесь очень мало находок средневековой поливной керамики — расписных чаш и тарелок — и всего несколько белоглиняных обломков. На обычных для исаров разнокалиберных и разнопрофильных средневековых черепицах нередки однобуквенные знаки (каппа, бета, пи, реже — сигма, омикрон) или рельефный крест. Не меньше четверти всех черепичных обломков почернело в огне пожаров, случавшихся в Кучук-Исаре за его долгую историю. О продолжительности поселения на мысу Святой Троицы говорят не только «многоэтажные» наслоения, не только явные и неоднократные перестройки, например круглой башни на боковом рубеже, не только изобилие керамики, но и такой, вроде бы незначительный, факт, как керамическая галька в известковом растворе. По характерным признакам глиняного теста эта галька, найденная в кладке боевой стены, сопоставима со средневековой керамидой Кучук-Исара, Керамических галек очень много на пляжах западнее и восточнее мыса. Обломки керамики, сползая вместе с делювием по склону гряды и с мысовой террасы, в конце концов оказываются на уровне моря. Волны перемещают их в стороны от мыса, постепенно окатывая и измельчая. Для приготовления вяжущих растворов строители использовали гальку и гравий западного пляжа, откуда и попали керамические окатыши в боевую стену. Следовательно, поселение ниа мысу, мусор от которого волны растаскивали вдаль берега, уже существовало до того, как на дуговой гряде выросла боевая стена.

3

Не знаю, были ли жители средневекового Кучук-Исара земледельцами, скотоводами, виноградарями, но людьми, существование которых было связано с морским промыслом,— несомненно.
Изрезанные оврагами земли, окружающие мыс Святой Троицы, годятся разве что под виноградники и небольшие сады и огороды. Там и сям на береговом склоне попадаются выровненные площадки, обнесенные с нижней стороны подпорными стенками. На некоторых из них много обломков керамиды, кое-где — татарской черепицы. Ни о каком земледелии, в обычном понимании этого слова, не могло быть и речи на этих сланцевых косогорах, большую часть года лишенных воды. От редких источников с тоненькими струйками живительной влаги система арыков, выложенных каменными плитками, тянулась по косогорам к небольшим площадкам ровной земли, созданным трудом многих поколений. Но могло ли это в достаточной мере напитать иссушенную жарким солнцем землю? Только вдали от моря и ближе к горам, где больше источников и значительную долю осадков составляет конденсационная влага, можно найти обширные и плодородные угодья. Но это — в округе Биюк-Исара, а Кучук-Исар лежит слишком далеко от них, чтобы его средневековые обитатели могли полагаться на землю как на источник существования. Дна с половиной километра отделяют Кучук-Исар от этих угодий. На равнине такое расстояние — сущий пустяк, здесь же, на Южном берегу, это трудный, утомительный путь в гору, через нескончаемые балки и гряды, по пышущей жаром каменистой земле. Рядом с мысом нет, естественно, и сколько-нибудь значительных пастбищ. Конечно, жители Кучук-Исара, как и многих других пунктов на Южном берегу, могли практиковать отгонное скотоводство, но если это и было, то все же в экономике исара скотоводство не играло заметной роли: в культурных слоях, в тысячелетних отложениях очень мало костей животных, в частности домашних. Иное дело — продукты моря. Кости и чешуя рыб, раковины мидий, устриц, пателл попадаются на каждом шагу. Местами эти кухонные отбросы слагают сплошные слои. То же самое мы видели в Гурзуфе, великое множество раковин мидий и устриц попадалось в Ореанде, на Панеи, в Лимена-Кале и в других береговых исарах. Даже в значительно удаленных от моря укреплениях, например на Биюк-Исаре, остатки раковин всегда есть в культурных слоях. Для Кучук-Исара они особенно характерны.
О тесной связи населения Кучук-Исара с морем говорит еще одна находка. В скоплениях обычных для исаров известняковых окатышей, использовавшихся в качестве пращных камней, на мысу Троицы в 1963 г. я нашёл несколько булыжников коричневато-красной изверженной породы с вкраплениями кварца и полевого шпата. Это кварцевые порфиры анатолийского происхождения Таких пород в Крыму нет на всем побережье от мыса Фиолент до Судака, нет их и в Горном Крыму и в предгорьях. Попасть на мыс Святой Троицы булыжники порфира могли как балласт на судах, приходивших из-за моря. Значит, Кучук-Исар имел сообщение с южным берегом Черного моря. Быть может, он представлял собой не только поселение рыбаков и собирателей моллюсков, но и небольшой торговый пункт.
Задолго до основания исара на мысу и поблизости от него, у самого берега, были стоянки неолитического человека. На их месте сохранились тонкие слои с осколками кремня, обломками лепных сосудов, костями рыб, панцирями крабов, раковинами устриц и мидий. И тогда, более 4—5 тыс. лет назад, рыба и моллюски имели важное значение в пищевом рационе жителей южнобережья. Они сохранили это значение и в античности, и в средние века.

4

В 200 м северо — западнее располагался некроль средневекового Кучук-Исара. Его уничтожили во время плантажной вспашки склона под виноградники. Плугами спахана группа плиточных могил и небольшая кладбищенская часовня, каких десятки раскидано по Южному берегу. Видимо, эта часовня и была посвящена Святой Троице, откуда и пошло название мыса. В самом исаре средневекового храма пока не найдено.
…На смену жаркому и шумному лету, когда на месте старой крепости пестреют десятки туристских палаток, приходит прохладная осень, и становится пустынным Кучук-Исар.
Наверное, таким же безлюдным он был в далеком прошлом — в эпоху палеолита. Так же сверкали вдали ослепительно белые обрывы Яйлы, и у их подножия громоздились волны зеленовато-бурых холмов. Так же как и сейчас, контрастным выжженно-желтым клином врезался в море плоский мыс, отороченный зубьями скал и оглушенный грохотом прибоя, а над ним рвался освежающий левант, напоенный солнцем и солью…
Затем здесь появился человек неолита — собиратель мидий и устриц, умелец в обращении с кремнем и начинающий гончар. Многие столетия тлел на мысу огонек неторопливой жизни…
И вот на мыс пришли разбойные тавры. Не здесь ли они захватили римскую трирему и перебили солдат вспомогательного отряда? Помните, у Тацита? Быть может, именно тут увесистая дубина обрушилась на голову несчастного начальника когорты, и зеленым пламенем вспыхнул и померк свет в его глазах. Немало греческих, а затем и римских галер шныряло вдоль берега и мимо желтого мыса, распаляя алчность его обитателей — тавров. Вспомним и о бенефициарии XI Клавдиева легиона Тите Флавии Цельсине, который то ли на сухопутной дороге, то ли в море подвергся напасти и в благодарность за спасение воздвиг алтарь Немезиде в Херсонесе. В самом деле, не здесь ли это все происходило? Находим же мы обломки римских сосудов на мысу Святой Троицы, хотя и очень редко!..
Время уходило в небытие, и от тавров остались воспоминания, кое-где черепки. На мысу выросло средневековое поселение и поднялась трехсаженная крепостная стена. Сменяли друг друга поколения. Однажды крепость пала в шуме битвы, в треске горящих строений. Снова для кого-то померк солнечный день и кто-то упокоился на невысоком кладбищенском бугре, неподалеку от места, которое защищал. По меньшей мере четырежды восстанавливали круглую башню Кучук-Исара. Три или больше «слоев» построек налегают друг на друга на гряде, по которой шла крепостная стена. Так сколько же событий пронеслось над этим клочком земли, чьи только слезы, пот и кровь не орошали эти камни?!